Иван Голунов был задержан с очевидными нарушениями закона, которые часто сопровождают коррупциогенную и несправедливую статью 228 УК. Это, пожалуй, единственный факт, который нам известен в кейсе задержания корреспондента «Медузы» и под которым можно подписаться без опасений влезть в мутную историю. Остальное слишком напоминает фарсовую постановку, в которую оказались втянуты самые разные фигуранты, сыгравшие предопределенные кем-то роли. Практически все акторы повели себя немного безответственно и недальновидно, но так, как и должны были себя проявить. Пресса писала, правозащитники возмущались, либералы и охранители ругались, несистемная оппозиция уничтожала усилия сотен людей по освобождению Голунова и делала шоу. Парадокс в том, что в успешно разрешившейся для Ивана истории победителей нет.
Наивно предполагать дистиллированный контакт государства и общества, особенно в эпоху транзита. Любой конфликт, случайный или срежиссированный, который ведет к социальному напряжению, неизменно приводит в движение самые разные группы элит, которые стремятся извлечь для себя выгоду в борьбе за власть. Какими бы искренними ни были эмоции попутчиков этого конфликта, они не в состоянии остаться в стороне от борьбы и не имеют возможности выбирать сторону. Эмоции не позволяют разобраться в ситуации и прийти к консенсусу эволюционного развития. Сила гражданского общества в кейсе земельного вопроса в Ингушетии оборачивается всплеском религиозного экстремизма. В Екатеринбурге — «кто не скачет, тот за храм». В Москве — скандированием на неразрешенном митинге «Позор России».
Неповоротливость государства вкупе с незрелостью гражданского общества и внешним давлением создает конфигурацию, в которой стоит крепко подумать, перед тем как встать на чью-либо сторону.
Три примера
Семнадцатого декабря 2010 года гражданин Туниса Мохаммед Буазизи совершил акт публичного самосожжения, после того как не добился справедливости от местной власти. Он жаловался на сотрудницу полиции, которая конфисковала его товар в овощной лавке, публично оскорбила и ударила. Смерть Буазизи послужила отправной точкой «жасминовой революции»: безработная молодежь вышла протестовать против нищеты и произвола силовиков, и вскоре беспорядки охватили всю страну. Режим пал. Погибли несколько сотен человек. Падает экономика. Проблемы с исламскими фундаменталистами.
В июне 2010 года в египетской Александрии был убит Халед Саид. Как говорят очевидцы и правозащитники, его задержали и избили до смерти полицейские. Незадолго до этого Саид опубликовал видео, на которых стражи правопорядка делили прибыль от продажи наркотиков. По версии властей, задержанный сам торговал запрещенными веществами и скончался, когда проглотил их. В фейсбуке появилась страничка «Мы все — Халед Саид» и распространялись призывы к протесту против полицейского беззакония. Власть пошла на попятную, но было поздно. Спустя год Египет утонул в арабской весне, жертвами которой стали по меньшей мере около 900 человек. Власть у военных, в части с