Сентябрьские выборы в российских регионах принесли относительную новизну в российскую политику. Нельзя назвать все это сенсацией, но электоральные результаты оппозиции, прежде всего КПРФ, предсказуемо выросли. В четырех регионах страны выборы губернатора продолжились вторыми турами, чего не случалось уже давно (а может быть, даже никогда). В некоторых регионах коммунисты даже обошли по голосам «Единую Россию» по спискам, а в ряде случаев и по одномандатным округам. Во Владивостоке во втором туре кандидат от КПРФ сенсационно обгонял своего оппонента от власти вплоть до подсчета 95% избирательных протоколов, а произошедшее потом вряд ли имеет отношение к динамике настроений общества.

Избиратели реагируют на непопулярную пенсионную реформу, на инерционную кадровую политику Кремля, который поддерживает непопулярных и нехаризматичных губернаторов, на рост цен и общую атмосферу кризиса.

Секретарь ЦК КПРФ Сергей Обухов оптимистически оценил ситуацию: «В нашей стране после этих выборов сложилась новая политическая реальность». А первый зампред ЦК партии Иван Мельников расшифровал слова товарища: «Если раньше мы говорили, что КПРФ твердо занимает позицию второй политической силы, то сейчас мы можем сказать: эти выборы показали, что появился качественно новый уровень конкуренции с “Единой Россией”».

Впрочем, КПРФ ожидает перелома уже давно. В далеком 2009 году, когда кризис только начинался, Геннадий Зюганов говорил, что «ветер истории вновь дует в паруса левых сил». Но годы шли, паруса бессильно хлопали, а корабль парламентских коммунистов никуда особенно не плыл. Удастся ли российской компартии и другим левым силам наконец поймать этот исторический ветер хотя бы теперь, через десять лет?

Это зависит от нескольких факторов.

Припозднившийся ветер

Сама КПРФ, безусловно, чувствует, что перед ней открываются принципиально новые перспективы, но и осознает, что может столкнуться с огромными вызовами. Повышение пенсионного возраста стало символическим переломом в настроениях общества. Если в 2011–2012 годах ядром протестного движения были средние слои в крупных городах, в то время как большинство населения лишь пассивно наблюдало за борьбой власти и уличной оппозиции, то сейчас протестные настроения и мобилизация растут как раз в среде прежде «лояльного большинства».

В годы нефтяного благополучия негласный социальный контракт строился на гарантиях роста уровня жизни, пусть и непропорционального, в обмен на политическую лояльность и все меньший плюрализм элит. Теперь этот контракт нарушен: во имя сохранения политического режима и привилегий его бенефициаров власть ведет наступление на социальные права большинства общества — по крайней мере, так это воспринимается. Поэтому протест имеет именно социальную повестку и разрушает сложившуюся систему взаимоотношений между страной и ее политической системой. Такой сценарий развития событий ожидался давно, с начала мирового финансового кризиса в 2008–2009 годах. Именно этот ветер имел в виду Геннадий Зюганов десять лет