Закон, принятый 21 февраля Верховной радой, против ожиданий, вызвал довольно вялую мировую реакцию. Этот документ, раскритиковал глава российского внешнеполитического ведомства Сергей Лавров. В интервью Euronews он назвал закон «одиозным», «противоречащим логике Минских соглашений» и вообще сказал о нем много нелестных слов. Что понятно: было бы по меньшей мере странно, если бы российская дипломатия оставила без гневного отзыва закон, в котором Россию именуют агрессором. Немного пошумела Госдума. Американцы почти оставили закон без внимания. Возмутились в ДНР и ЛНР. Но в целом, закон стал новостью внутриукраинского масштаба. Что заслуженно.
Реалии закона о реинтеграции
Считается, что данный закон перечеркивает Минские соглашения. Между тем, договоренности, достигнутые в белорусской столице – это международные обязательства, которые взяла на себя Украина. А она приверженец принципа, что они выше законов, принятых местным парламентом. Тем более, что об отказе от этих обязательств в законе о реинтеграции Донбасса не сказано. Они там просто не упоминаются. Порошенко счел нужным объяснить: «Этот закон не нарушает никаких международных обязательств Украины, в том числе, Минских соглашений», — сказал он на заседании правительства.
В данном случае, украинский президент, скорее, прав. Если отвлечься прочитать текст закона, обнаружится, что в нем вообще нет пунктов, всерьез противоречащих Минским договоренностям. Да, там объявлено, что Россия – это агрессор, а территории Донбасса, неподконтрольные Киеву, оккупированы. Но при этом никаких реальных практических последствий из этих выводов в законе нет. Война не объявлена, дипломатические отношения и даже договор о дружбе с Россией не разорваны, статус непризнанных республик обрисован предельно неопределенно.
Что есть ДНР и ЛНР и ее руководящие органы с точки зрения украинских законов? Сепаратисты? Террористическая организация? Незаконное вооруженное формирование? Оккупационная администрация? Это в законе не разъяснено. Более того, есть в законе о реинтграции Донбасса лазейка, позволяющая Порошенко в любой момент начать переговоры с ДНР-ЛНР. Ведь решать, есть оккупация или уже закончилась, должен сам президент на основании доклада силовиков. Достаточно им объявить, что на Донбассе российские войска отсутствуют, как ДНР и ЛНР, с юридической точки зрения, окажутся не более, чем незарегистрированными общественными объединениями. Ведь по закону о реинтеграции никаких других войск, кроме российских, и никакой власти, кроме российской, Украина на неподконтрольной ей части Донбасса не признает.
Для домашнего пользования
Итак, в той части, которая как-то может затронуть интересы иностранных государств или те же Минские договоренности закон — декларативный документ с предельно общими, ничего не значащими формулировками. Зачем же Порошенко с таким упорством проталкивал его через Верховную раду? Закон рассчитан не на внешнюю, а на внутриукраинскую аудиторию.
Во-первых, за год до президентских выборов президент демонстрирует своим избирателям, что он – истинный патриот и противник Москвы. То, что Россия объявлена агрессором, это эффектный и, главное, понятный обычному среднестатистическому украинцу жест. А что за этой формулировкой ничего не скрывается, поймут далеко не все потенциальные или реальные избиратели Порошенко.
Во-вторых, новым законом Порошенко снимает с бюджета бремя выплаты по искам, которые будут подавать (уже подают!) жители, находящиеся на линии фронта. До закона платить за все разрушения должна была Украина. Теперь в законе написано, что Россия – агрессор, территории Донбасса оккупированы. Значит, в европейских судах Украина может отфутболить всех заявителей в сторону России. Правда, та, в свою очередь будет отфутболивать заявителей Украине, ссылаясь опять-таки на этот закон о Донбассе, где Россия объявлена агрессором, но не участницей войны. Но это, видимо, Порошенко не сильно заботит.
В-третьих, в законе прописано то, что, вероятно, является главным, для украинского президента. Порошенко ставит под свой полный контроль все украинские вооруженные формирования. В рядах ее силовиков царила махновщина, которую создавал невнятный правовой статус «Антитеррористической операции».
Формально АТО вела СБУ. Фактически в ней участвовали самые разные силовые структуры: армия, Нацгвардия, вовсе непонятно кому подчиняющиеся парамилитарные добровольческие формирования. Теперь же статус АТО ликвидирован, а все силовые структуры, ведущие боевые действия, подчинены напрямую президенту. Он будет решать, где их применить. Может быть, на Донбассе. А может, и в Киеве. Это уж как сложится запутанная украинская политическая ситуация.